49-летний Андрей и 36-летний Алексей Карачевский из Петербурга уже девять лет вместе. Два с половиной года они ждали в Финляндии решения миграционной службы ("Мигри") о политическом убежище, но на этой неделе получили отказ и будут теперь его обжаловать в суде. Страны Северной Европы регулярно отказывают российскими ЛГБТ-персонам в убежище, несмотря на то что 30 ноября 2023 года Верховный суд России признал "движение ЛГБТ экстремистской организацией" и с тех пор любому представителю сексуального меньшинства в России грозит административное наказание и уголовная ответственность.
В 2019 году Андрей и Алексей поженились в Португалии, в России их брак не признан. Конфликты из-за того, что они ЛГБТ-персоны, происходили постоянно. Андрей в "нулевых" попал на подставное свидание, когда "геев под предлогом встречи, общения или секса приглашают на свидания, но на свидании ты понимаешь, что тебя собираются ограбить или, например, шантажировать".
– Об этом времени мне напоминают мои выбитые на том свидании зубы. Это очень неприятно. Я старался избегать всего этого. После принятия первого закона об ЛГБТ-пропаганде какие-то казаки и православные с иконами проводили облавы в гей-клубах, однажды я как раз там оказался. Сломанная лодыжка мне об этом тоже напоминает. Достаточно было моих травм, чтобы я сделал выводы, что надо жить так, чтобы не привлекать внимание, – рассказывает Андрей.
Алексею тоже попадало за свою ориентацию: дважды ему пришлось уволиться из компаний в Петрозаводске и Петербурге после того, как на работе узнавали, что он гей.
– В Петрозаводске, когда я работал в банке "Ренессанс-кредит", на одном из корпоративов моя коллега открыто заявила в микрофон о том, что я пидорас, что я гей и что я никак не обращаю на нее внимания. Город маленький, все друг друга знают. У меня начались проблемы со службой безопасности, и в конечном итоге мне предложили уволиться, – рассказывает Алексей. – В Петербурге на моей первой работе коллеги обнаружили, что я гей. И меня тоже попросили уволиться.
Долгие годы они не обращали внимания на мелкие придирки или угрозы в их адрес: активистской деятельностью не занимались, а в 2019 году у Алексея обнаружили рак, все силы и деньги были брошены на лечение.
– Мы не вели открытый образ жизни. Хотя Леша никогда не стеснялся открыто заявлять о себе, – говорит Андрей. – А я понимал правовые последствия, которые могут быть в России, чем может грозить мне попадание в отдел полиции с моей ориентацией. Я быстро делаю выводы. Но жить постоянно в атмосфере этого страха тяжело.
С началом войны ситуация стала быстро меняться. И Андрей, и Алексей резко высказывались против войны в общедомовом чате, а позже у них случился конфликт с соседом, после чего они решили уехать из России. Алексей в подъезде встретил своего пьяного соседа Геннадия, тот был с приятелем. Они избили его. Пара срочно уехала к друзьям, а на следующий день вернулись домой, чтобы покормить свою кошку.
В парадной на стенах были расклеены листовки с их фотографиями: соседей просили быть бдительными, потому что в доме проживают "любители гендерных свобод", а на двери квартиры кто-то белой краской написал "Пидорасам здесь не место". В полицию они не пошли – не верили, что это чем-то поможет.
– Я не знаю, что послужило спусковым крючком. Надпись на листовке, которую развесили в парадной, "в нашем доме проживают любители гендерных свобод", – это же цитата из речи Владимира Путина в марте 2022 года. Я думаю, что общая атмосфера оказала влияние. Плюс, возможно, наши антивоенные высказывания в общедомовом чате, когда началась война, – рассуждает Андрей о причине внезапной агрессии. – Мы просто забрали из дома документы, кошку и уехали. И лихорадочно думали, что же делать дальше. И один мой друг из Нидерландов сказал: "А чего вы ждете? Дальше будет только хуже. Уезжайте".
В итоге через Турцию они улетели в Нидерланды, где запросили убежища как ЛГБТ-персоны. Там же выяснилось, что пара въехала в Евросоюз по финской шенгенской визе и на основании Дублинского соглашения, по которому беженство можно запрашивать только у страны, выдавшей визу, спустя 51 день нахождения в нидерландской тюрьме их депортировали в Финляндию, где они продолжили ждать ответа на запрос о политическом убежище.
– В конце мая 2022-го нас депортировали в Финляндию и выдали карточки временного проживания, до декабря 2024 года мы были просителями убежища. В Финляндии каждый из нас прошел по три интервью с миграционной службой. Согласно законодательству Финляндии, процесс рассмотрения заявки на беженство должен занимать не более шести месяцев, но в случае, если ситуация в стране исхода неясная, или сложная для понимания, или требует дополнительного внимания со стороны миграционной службы, то законодательный срок – 21 месяц. Мы с Алексеем ждали решения 32 месяца. И в итоге получили отказ в убежище, – говорит Андрей.
Финская миграционная службы признала доказанными факты преследования, избиений и дискриминации пары в России, но, так как эти факты дискриминации "растянулись на продолжительное время" – у Алексея со школьных лет, у Андрея с 2002 года, миграционная служба посчитала их недостаточно систематическими для того, чтобы они являлись основанием для выдачи ВНЖ для подтверждения убежища.
– Финская миграционная служба отчаянно пытается жить прошлым событиями до 2022 года и не принимает во внимание правоприменительную практику закона о полном запрете пропаганды ЛГБТ, признание так называемого "международного ЛГБТ-сообщества" экстремистским. Мы, сидя здесь в Финляндии, видим события, которые происходят в России, и переживаем за оставшихся в России ЛГБТ-персон. Рейды по гей-клубам, людей задерживают просто потому, что они похожи на представителей ЛГБТ якобы из-за цвета волос или сережек, мы знаем о трагедии с Андреем Котовым (директора турфирмы "Мен Тревел" задержали по обвинению по экстремистской статье из-за организации путешествий для геев. Погиб в СИЗО в конце декабря 2024 года. – СР). Мы понимаем все эти последствия, понимаем, что уже это не административная ответственность, а уголовная. Если ЛГБТ-персона окажется в тюрьме, то не факт, что выйдешь оттуда живым, – рассуждает Андрей.
Пока мужчины жили в Финляндии в ожидании убежища, они спокойно высказывали свои политические и антивоенные взгляды, Алексей стал открыто заниматься ЛГБТ-активизмом, не скрывая свою идентичность. Они поддерживали украинских беженцев, помогали им с изучением финского языка, переводили деньги украинскому Красному Кресту.
– Мы стали частью сообщества, проводили митинги, участвовали в акциях, оказывали помощь тем, кто нуждается и кто оказался в такой ситуации, как и мы. В 2023–24 годах я и мой супруг и еще несколько людей основали сообщество Queer Asylum: Fi, которое поддерживает ЛГБТ-беженцев в Финляндии, чтобы помогать друг другу и тем, кто обращается к нам за помощью. Мы участвовали в различных акциях, в том числе в поддержку ЛГБТ-персон, антивоенных и политических, писали обо всем этом в своих соцсетях, – рассказывает Алексей.
Миграционная служба Финляндии, выслушав Алексей и Андрея, посчитала, что пара спокойно может вернуться в Россию и даже попросить помощи у государственных органов в вопросах притеснения прав ЛГБТ-персон. "Мигри" не приняла во внимание то, что за активистскую деятельность Алексея и Андрея могут посадить по нескольких статьям уголовного кодекса, введенным в основном после начала полномасштабного вторжения России в Украину.
– Вполне вероятно, что на обратном пути нас сразу заберут на границе, поскольку деятельность наша в Финляндии достаточно яркая, о нас писали в СМИ. Я боюсь, что от границы мы дальше поедем по этапу из-за политических заявлений и помощи украинцам, – говорит Андрей. – Собственно, весь наш образ жизни с точки зрения российского законодательства является так называемой пропагандой. Мы семья, мы состоим в официальном браке, который не признают в России, но признан в остальных странах мира. мы говорим о том, что наш брак имеет право на существование равно, как и брак между мужчиной и женщиной. В этих листовках (расклеенных по подъезду) нас обвиняли в пропаганде этого, и там было написано: берегите ваших детей. Тем самым дома нас приравняли – как в законе, так и в листовках – к педофилам.
Алексей в России до войны работал в event-индустрии и занимался организацией разных мероприятий, в том числе и детских.
– Я открыто заявлял о своей гомосексуальности и поэтому был риск обвинений в так называемой "пропаганде ЛГБТ" среди молодежи. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы мы не покинули страну, – считает Алексей.
Их история – не единичный случай, когда Мигри отказывает представителям ЛГБТ-сообщества в убежище.
– Это массовая история. Мы знаем людей, которые уехали. Они ставят перед фактом, что вам отказано. И дальше люди ломаются, потому что жизнь в эмиграции без документов и без всего – не сахар. Кто-то уезжает в Россию, кого-то выдавливают в третью страну, остальные – начинают бороться. Те, кто борются, – у них иногда что-то получается. А остальные – идут на фиг. Люди поломанные, в России их там просто поубивают, но государство Финляндия это просто не волнует, – рассуждает петербургская активистка Светлана Уткина, эмигрировавшая после начала войны в Украине в Финляндию.
Виктория Цветкова вместе с женой тоже изначально получили отказ в убежище. Они его опротестовали в суде, который встал на их сторону.
– В отказе часть наших заявлений миграционная служба просто проигнорировала, на часть ответила: "нет, мы вам не верим" или "ну, это не считается". В отказе были замечательные формулировки типа: "мы желаем вам удачи завести ребенка в России", "у вас получится хорошая семья", "мы верим, что у вас все получится, потому что вы могли скрываться до этого", – рассказывает Цветкова. – "Мигри" проще отказать, чем дать убежище. И там очень плохо рассматривают ЛГБТ-кейсы. У них устаревшая информация о ситуации с ЛГБТ в России.
По ее словам, она не знает ни одного случая, когда ЛГБТ-персоне исключительно по линии ЛГБТ дали убежище с первой попытки.
– Северные страны ЕС часто отказывают в убежище ЛГБТ-персонам. В Данию вообще никто не ездит, Норвегия тоже отказывает все время. Чем южнее, тем политика смягчается, – замечает Цветкова. – Например, в Испании легче получить убежище. В Финляндии некоторым отказывают и в суде. У меня была подруга, которой отказали, и ее депортировали обратно в Россию, где она до сих пор живет. Когда отказывает суд, то очень сложно бороться дальше.
Анна Орлова, юрист Equal PostOst (Европейская квир-организация, занимается помощью ЛГБТИК людям под преследованием из стран Восточной Европы и Центральной Азии), говорит, что они часто получают сообщения от людей о том, что им отказали в предоставлении убежища в одной из европейских стран.
– По статистике, больше 85% заявителей получают отказ в предоставлении убежища. Это связано с тем, что люди не владеют информацией о процедуре и условиях предоставления убежища, – объясняет Орлова. – Часто уезжают из России, не имея прямого преследования и угроз, но принадлежность к ЛГБТИК-сообществу не может быть условием предоставления защиты государством. Перед тем как уехать, мы рекомендуем получить консультацию юриста, который поможет прояснить все вопросы по кейсу. Можно обращаться в наш бот помощи @equal_postost_bot
Андрей и Алексей планируют оспорить решение в суде в надежде, что финский суд услышит все аргументы и примет решение в их пользу.
– Почему мы не обращаемся в третьи страны, а просим убежища у ЕС? У Алексея была онкология, есть хроническое заболевание. Получить лечение где-то в третьих странах очень сложно, для этого нужно иметь какие-то основания. В Европе с этим вопросом проще. Я помню, как в России при лечении онкологии меня просто не пускали в отделение, несмотря на свидетельство о браке. В России я ему никто, – говорит Андрей. – Мы не можем оставаться где-то в третьих странах без возможности лечения, без понимания того, что у нас: ремиссия или не ремиссия – нам нельзя так рисковать.
