Минюст России практически каждую пятницу дополняет свой список "иностранных агентов". Эти люди автоматически оказываются в зоне риска – под угрозой штрафов, а потом и уголовного преследования за то, что не поставили пометку о статусе в соцсети или не сдали отчет. Отъезд из страны, как правило, не спасает. Но опасность грозит не только тем, кого государство назначает своими врагами, но и их родственникам.
5 декабря петербургский суд по иску прокуратуры изъял в пользу государства землю и дом блокадницы Наталии Колесниковой. Она теща "иностранного агента" и одного из самых известных журналистов 1990-х годов Александра Невзорова. Дом и земельный участок в поселке Лисий Нос продала Колесниковой ее дочь Лидия. Суд признал сделку фиктивной. Та же судьба, по-видимому, ждет 9 декабря и петербургскую квартиру Колесниковой, на которую уже наложен арест.
Причина, по которой отбирают имущество тещи, по-своему уникальна: семья Невзоровых в 2024 году по суду признана "экстремистским объединением". Их имущество постановлено изъять, а деятельность – прекратить. Лидия и Александр уехали из страны после начала войны в Украине. У телеграм-канала "Невзоров" – более миллиона подписчиков.
"Россия меня предала и обворовала, ничего общего с ней я иметь и не хочу; а на остатки былой роскоши – я давно махнул рукой" – так комментировал журналист планы государства по отъему его собственности.
"Да пусть хоть всю квартиру вынесут"
В тот же день, 5 декабря, силовики заявились с обыском к матери "иноагента" Алеси Мароховской. Алеся – главный редактор расследовательского проекта "Важные истории". Издание и шесть его сотрудников, включая Алесю, признали "иностранным агентом" еще в 2021 году. А с началом войны, в марте 1922-го, учредителя "Важных историй" Минюст включил в перечень "нежелательных организаций".
Алеся живет за границей, интернет-издание зарегистрировано в Латвии, а обыск по ее уголовному делу прошел в Магадане.
– Я вообще никогда не жила там, когда родители купили эту квартиру, я давно была в Москве и там только прописана, там нет никаких моих вещей даже! – говорит Алеся. – Когда возбуждается уголовное дело, то в целом силовики могут производить следственные действия в отношении ближайших родственников. Поэтому да, это как бы легально, у них основание было, но с точки зрения логики что там искать?
С мамой Алеся заранее обсуждала такое развитие событий: обыск – весьма вероятная угроза для родных "иноагентов". Она "довольно крепкий орешек", рассказывает Мароховская: два высших образования, одно из которых – юридическое, "поэтому я даже больше за ментов переживала, чем за маму, потому что она у меня очень боевой человек". У них разные фамилии, и связать 53-летнюю жительницу Магадана с журналисткой-иноагентом в эмиграции не так уж просто.
– Конечно, когда они заявились, мама была в шоке. Это большой стресс, когда к тебе домой вламываются с утра какие-то мужики, которые трясут корочками. Но она меня поддержала. Когда я ей сказала, что я не буду больше соблюдать все эти требования иноагентские, она к этому совершенно с пониманием отнеслась и не пыталась меня переубедить. Она меня поддержала, и, когда мы с ней разговаривали сегодня утром, она сказала: да пусть хоть всю квартиру вынесут, но я им своего ребёнка не отдам, – говорит Алеся Мароховская. – Со стороны мамы у меня огромная поддержка. Она очень стойкая и не осуждает меня за то, что, по сути, по моей вине ей приходится сталкиваться со всем этим.
Уголовное дело, ставшее поводом для обыска, возбудили 2 декабря за несоблюдение требований иноагентского законодательства. Постановление прислал Алесе в мессенджер сам следователь, то есть для него не секрет, что подозреваемой нет в России.
– Он спрашивал у моей мамы, где я нахожусь, пытался узнать мой адрес. Он мне записал голосовое сообщение, в котором сказал, что, так как вы находитесь за пределами территории Российской Федерации, вам всё-таки хорошо бы приехать в РФ, потому что вы не судимы, а по этой статье предусматривается не только два года лишения свободы, но ещё и обязательные работы, и штраф, и гарантированно в вашем случае вы ограничитесь только штрафом. "Всё будет нормально, у вас не будет никакой судимости. В противном случае мы объявляем вас в межгосударственный розыск со всеми вытекающими последствиями". То же самое они пытались моей маме сказать, что "да пускай приезжает, что тут такого, ничего страшного, просто штраф будет, и всё", – рассказывает Алеся.
Единственная цель обыска в квартире, где подозреваемый никогда не жил, – моральное давление, считает Мароховская:
– Чтобы запугать и отвлечь, чтобы ты занимался не своей работой, а просто переживал и думал, а вдруг что случится ещё? А что будет дальше, всё ли в порядке? Ну да, что тут скрывать, это довольно действенно, потому что все мы переживаем за своих родителей. Это вообще подлость на самом деле – приходить к родителям и запугивать их – людей, которые ни в чём не виноваты. Это просто низко. Но меня это не заставит что-то поменять: я как вела себя, так и буду вести, как работала, так и буду работать. В этом смысле это давление не сработает.
"Чтобы нам было страшно даже при отъезде"
35-летняя Итиль Темная – активистка Дальневосточного общественного движения "Маяк", которое помогает ЛГБТК-людям. Она попала в список "иноагентов" в 2023 году под именем, которое осталось только в документах, – Татьяна Намазбаева. Статус догнал ее в эмиграции. Итиль запланировала отъезд из России, как только в Госдуме заговорили о запрете "пропаганды ЛГБТ".
– На самом деле все ЛГБТ-активисты ждали, что окажутся в этом реестре, но я для себя получила подтверждение, что, видимо, окажусь там чуть раньше, чем другие, – говорит Итиль. Из судебных материалов по оспариванию статуса движения "Маяк" стало известно, что организацию признали иноагентом, в том числе за ее комментарии для СМИ и посты в личных блогах.
К Итиль пришли с обыском в рамках уголовного дела, в котором она не была даже свидетелем. "И потом мне ещё отказали со всех сторон в ознакомлении с материалами дела, – рассказывает активистка. – Эфэбэшники сказали: материалы запрашивайте у суда. Суд сказал: кто обыск проводил, у тех и запрашивайте".
Осенью 2022 года она уехала из страны, в феврале 2023-го попала в реестр, а следом посыпались штрафы за отсутствие иноагентских плашек. У Итиль есть два невыплаченных:
– Буквально вчера я получила запрет на выезд из России по решению судебных приставов. Я знала, что в рамках уголовного дела меня и так это ожидает, но прилетело за долги.
О том, когда именно возбуждено уголовное дело по иноагентской статье, Итиль точно не знает. Ей копию постановления никто не предоставил. О самом уголовном деле она узнала от мамы – к ним домой во Владивостоке нагрянули с обыском 14 февраля 2024 года.
– Пришли, кажется, из уголовного розыска и ещё из ФСБ, как сказала сестра. Они забрали технику и потом просто вернули. То есть такая странная процедура – не нормальное опечатывание с протоколом об изъятии, а просто забрали, – рассказывает Итиль. – Они отлично знали, что меня нет в России. Но всё равно задавали вопросы, рыскали по квартире. И несколько раз повторяли, что я как-то опасно себя в интернете веду. Я уверена, что это именно давление на моих родственников, потому что они знали, что меня нет в России.
– Зачем им это давление на родственников? Для чего?
– Чтобы нам было страшно даже при отъезде из России. На самом деле есть элемент самоцензуры у всех, и я не исключение, у кого есть связи с Россией. Мы вынуждены думать о том, как это может сказаться, лишний раз не упоминать, какие у нас остались подруги в стране, с кем близкие отношения, к какому преподавателю чувствовали особое расположение в университете. Возможно, это лишняя перестраховка, но от самого этого чувства трудно избавиться. Само наличие родственников в России – это инструмент давления. У меня есть пока ещё прописка в стране. Но у меня нет никакого имущества, да и по прописке я не жила уже более 10 лет к тому моменту. Моя мама не имеет никакого отношения к моей деятельности, и вещей-то моих там уже нет. Но для моей мамы это очень нервная ситуация, а ситуация, когда кто-то пришёл и расстроил мою маму, всегда больно бьёт. У нас в семье принято, что семья всегда важнее, чем всё остальное. И поэтому никаких претензий она мне не говорила. Она просила, чтобы я не лезла на рожон. И сейчас, наверное, не оставляет надежду, что про меня забудут. А может быть, всё как-то наладится, а может, я и вернусь, если не к этому Новому году, то к следующему. Выражение вот этой надежды – это максимальный упрёк, который я, наверное, слышу от мамы. Но это, скорее, мой собственный внутренний упрек.
"Псковская аномальная территория"
Как и Алеся, Итиль уверяет, что не собирается ужесточать свою внутреннюю самоцензуру – иначе теряется весь смысл отъезда из несвободной страны. Иноагенты, у кого остались родственники в России, и так соблюдают осторожность. Не называют имена, не рассказывают лишнего.
– У меня есть штрафы за нарушения "закона об иноагентах". Сумма немиллионная, но приставы навещали родных и искали мое имущество, – рассказывает "иноагент" из северо-западного региона. Ради безопасности семьи он просит не называть ни имя, ни детали административных дел. – Паршиво, что общаться и объясняться с ними приходится людям, которые даже не знают, что именно и когда я сделал вопреки государству. Считаю происходящее особым видом государственной подлости. И все пытаюсь понять, как они смотрят на себя в зеркало по утрам. Говорят себе, что герои? Что просто делают свою работу? Что Путин этого не забудет и даст премию и пенсию?..
К родителям "иноагента" Дениса Камалягина в Пскове силовики приходили с обысками пять раз. Главред "Псковской губернии" уехал из России сразу после принятия законов о "военной цензуре" и постепенно перевез в Латвию всю редакцию. В число физлиц-иноагентов он попал еще в 2020 году – в составе первой пятерки иноагентов. У Дениса два уголовных дела: по иноагентскому законодательству и за "повторную дискредитацию армии".
Первые три обыска у родителей Камалягина прошли в 2022 году – один весной и два осенью. Последние два – в течение одной недели – произошли уже в феврале 2024-го.
– Все было точно так же, как у Мароховской: пришли, запугали, изъяли всю технику и мою маму точно так же увезли на допрос в Следком и точно так же спрашивали про родственников в Украине, потому что она родом с Украины. У них есть информация, что кто-то из родственников – бывший военный, – рассказывает Денис. – Это неприятно, в первую очередь потому что у тебя абсолютно теряется ощущение неприкосновенности жилья, когда тебе приходят дважды в течение одной недели. И естественно, приводят понятыми соседей. Во-вторых, забирали технику. Это всё финансовые расходы. Да и на допрос отвозить свидетеля в сопровождении спецназа – никто позитивных эмоций не испытал. Родители не предъявляют мне никаких претензий. Они сами были инициаторами того, чтобы там я уехал и продолжал свою деятельность. При этом они политически неактивны, не ведут социальных сетей, нигде не выступают, не дают никаких комментариев, то есть они добропорядочные граждане, которые не имеют к медиаполитике никакого отношения.
Давление на родителей Камалягин связывает исключительно с тем, что "Псковская губерния" продолжает работать и писать о региональных проблемах.
– Понятно, если бы мы заткнулись, они бы не приходили. С чем связано, что у меня два уголовных дела? Такая у нас псковская аномальная территория, – говорит он.
В Псковской области восемь "иноагентов", трое живут в Пскове. В их числе – политик Лев Шлосберг, против которого этой осенью возбудили уголовное дело за несоблюдение иноагентского законодательства. Обыск по делу прошел не только у него дома, но и в квартире его 95-летнего отца Марка Шлосберга.
В ноябре в московском аэропорту задержали Веронику Долину, мать кинокритика-иноагента Антона Долина. Поводом стали лекарства от мигреней, которые поэтесса не задекларировала при вылете из Израиля. Ее отпустили, однако вопрос о возбуждении уголовного дела о контрабанде сильнодействующих веществ или наркотиков остается открытым.
Обыски проходили также у матери иноагента Петра Верзилова, издателя "Медиазоны".
На сегодняшний день, по подсчетам правозащитников, как минимум против четверти физлиц-иноагентов (это более ста человек) возбужденны уголовные дела. Как правило, это статьи о нарушении иноагентского законодательства (330.1 УК РФ), но не редкость и обвинения в распространении "фейков" о российской армии или в ее "повторной дискредитации". Открытое уголовное дело дает правоохранительным органам основание для проведения обыска с изъятием телефонов и компьютеров по адресу прописки или у близких родственников, а также для допроса их в качестве свидетелей.
