С 2000 года в России закрылась треть школ – из 68 тысяч к 2022 году осталось 40 тысяч, и их количество продолжает уменьшаться. Особенно больно школьная "оптимизация" бьет по малокомплектным сельским школам: обычно сначала им угрожают закрытием, затем власти перестают финансировать ремонт, а потом, под предлогом нерентабельности, школу закрывают. Следом гибнут и сами поселки и деревни: поскольку учить детей больше негде, их родители уезжают в города.
Текст: "Окно"
Карелия: ведро в туалете и ржавая ванна в коридоре
Школа в поселке Волома Муезерского района выглядит так: крыша течет, в коридоре стоит ржавая ванна, куда стекает вода с крыши, по стенам расползается плесень. Канализации в санузле нет, поэтому в туалет дети ходят в ведро. Местные власти утверждают, что со школой все хорошо, местные жители, напротив, уверены, что ее скоро закроют.
– Нам предприниматели помогают, недавно вот пластиковые окна установили. В туалете унитазы новые поставили. Только канализации в школе нет. Поэтому всех новеньких специально приводят в туалет и показывают, как им пользоваться. Если "по-маленькому", то смывать надо водой из ковшика. А "по-большому" – в специальное ведро. Почему дети должны учиться в таких ужасных условиях? – возмущается Людмила Василица, уроженка Воломны.
Она писала жалобы в разные организации, но результата никакого: ремонта школе даже не обещают.
– Приходит проверка, видит эту ванну, в которую стекает вода с дырявой крыши, выписывает предписание – и на этом все заканчивается. Чиновники приезжают, а потом пишут у себя в соцсетях посты, как у нас все замечательно. Они все видят: и плесень, и туалеты эти ужасные. Но о ремонте ни слова.
В феврале 2024 года после многочисленных публикаций в карельских СМИ в воломскую школу приехали следователи из Костомукши, но даже после этого на ремонт крыши и канализации местные власти не выделили ни копейки. Отчаявшись достучаться до карельских чиновников, Людмила Василица написала обращение в Следственный комитет РФ. Глава Следкома Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело по факту ненадлежащего содержания школы.
– Скорее всего, коллектив работников школы своими силами, как всегда, сделает косметический ремонт в помещениях, где плесень, возможно, залатают крышу, но это не спасёт ситуацию. Нужно полностью поменять кровлю и сделать нормальный туалет и раковину. Но все понимают, что капитального ремонта школы в неразвивающемся поселке никто делать не будет, – переживает Людмила.
Сейчас в воломской школе учится 64 школьника. Раньше, говорит Людмила, которая сама училась в этой школе, было по два класса в параллели. А в поселке жили около трех тысяч человек.
– Сейчас у нас осталось человек 600. Работы нет, все закрывается. В Муезерском районе тоже нет работы. А ведь были химлесхозы, леспромхозы, лесопункты, лесхозы, столовые, общественные бани, хлебопекарни, – перечисляет Людмила, – но все закрыли. А нет работы, так и молодежь уезжает в города, поэтому и рождаемость очень низкая. Если школу не отремонтируют, что потом? Автобусы до райцентра – поселка Муезерский – у нас не ходят, а там 30 километров. Как и куда родители детей возить будут?
Псковская область. Сгубило подушевое финансирование
В одном только Палкинском районе Псковской области за последние годы закрылось как минимум пять школ. Харлапковская школа в поселке Слопыгино тоже неоднократно могла стать жертвой "оптимизации". Первый раз в 2009 году, но тогда местные жители смогли ее отстоять. В 2015 году местные власти хотели ее "оптимизировать и сделать филиалом Палкинской школы. На этот раз в защиту включился весь коллектив учебного заведения.
– Нас не оптимизировали, повезло, – говорит Татьяна, одна из местных жительниц. – Все основные школы в районе стерли. Но сейчас, к счастью, никто и не заикается об "оптимизации". Прошла волна, видимо. Даже те, кто ратовал за закрытие нашей школы, "мило" улыбаются и говорят: "Как хорошо, что отстояли школу!"
Но ремонт и санитарно-гигиеническое состояние школы теперь на плечах ее сотрудников. А их очень мало: количество ставок диктуется так называемым подушевым финансированием. Это означает, что деньги на содержание выделяются из бюджета пропорционально количеству учащихся. В будущем учебном году в Харлапковской школе будет 51 ученик.
– Подушевое нас сгубило. И сейчас душно из-за него. Директор отдувается за всё – нам даже завуча не положено. Техничка одна на 1000 квадратов, – вздыхает Татьяна.
Школу построили в 1974 году, она давно требует ремонта. Впрочем, стопыгинскую школу включили в программу модернизации школ на 2025 год, власти обещают сделать там капитальный ремонт. Где будут учиться дети во время ремонта, жителям не сообщили.
– Мы поддерживаем школу как можем, иначе все давно бы развалилось, – признаются учителя. – Да и денег на этот капремонт выделено не так и много. Сначала обещали 11 миллионов, а сейчас уже говорят про 3–4. В 2018 году нам по нацпроекту ремонтировали спортзал, так мы потом еще три года из-за недоделок судились.
Капитальный ремонт вызывает и опасения иного рода: жители боятся, что после закрытия школы на ремонт ее "под шумок" могут закрыть насовсем.
Вологодская область: "Надежды нет"
Средняя школа в деревне Батран Череповецкого района открылась в 1972 году – до этого школа была восьмилетняя. Любовь Александровна Белова, выпускница этой школы 1976 года, вспоминает, что в тот год было 52 выпускника и два выпускных класса. Когда Любовь вернулась в школу уже в качестве учителя, в начале 1980-х, параллельных классов не было.
В 2014 году Батранскую школу "оптимизировали": юридически объединили со школой в соседнем поселке Новое Домозерово, оставшиеся 17 школьников продолжали учиться в Батране. В мае 2023 года в Батранской школе прозвенел по-настоящему последний звонок: школа закрылась. На тот момент в ней оставалось всего шесть учеников.
– Это очень больная тема для меня, – признается Любовь Александровна. – Мы с мужем проработали в Батранской школе более 40 лет. Я преподавала математику, он – физику.
Здание школы – типовое, кирпичное, в два этажа. Когда-то оно строилось с расчетом на 200–300 школьников. Сегодня в самом Бартане живет меньше сотни человек.
– Школьников становилось все меньше, школу нашу считали неперспективной и денег на ее содержание почти не выделяли. В здании давно уже протекала крыша. На попытки подлатать ее, ну и на прочий мелкий ремонт сами скидывались, – вспоминает Любовь Александровна.
Разговоры о возможном закрытии школы начались почти сразу после "оптимизации" в 2014 году.
– Планировали ее закрыть в 2016-м. Да, мы боролись, поэтому школа жила до 2023 года, практически до последнего ученика, – говорит учительница. – У нас в деревне тогда жили две многодетные семьи, их дети ходили в нашу школу. Но теперь они переехали.
С 1930-х годов в Батране существует льнозавод и колхоз "Батран", который занимается выращиванием льна. Лен – традиционная сельскохозяйственная культура для региона: в деревне есть даже музей льна, а последние семь лет жители деревни проводят фестиваль льна – настоящий праздник для жителей и туристов.
– Думали, лен нас вытянет. Но последние два года производство почти прекратилось – не хватает рабочих рук. Чтобы жила деревня, нужна школа, детский сад, магазины, дом культуры. Но социальная сфера не выживет без развития экономики. Есть колхоз, был льнозавод, везде нужны рабочие руки... А жилья нет. Где жить молодым семьям? Самим не построиться, зарплаты маленькие. Это же тяжелая работа, низкооплачиваемая к тому же, неквалифицированная. А теперь без школы и детского сада сюда вообще никто не приедет, – говорит Белова.
Батранских школьников после закрытия деревенской школы возят на автобусе в Новое Домозерово за 20 километров.
– Автобус заезжает за детьми в 7.15 утра. А у нас в деревне есть доярка, которая просто не успевает с утренней дойки, чтобы посадить на этот автобус своего маленького ребенка, – рассказывает Любовь Белова.
В соседней Домозеровской школе учится около 200 человек, многие из них – приезжающие из таких же маленьких сел и деревень в округе, где тоже нет никаких учебных заведений.
Школ в российских селах с каждым годом становится меньше, как и самих учителей – за 2023 год их уволилось 193 тысячи. Больше всего увольнений и закрытий приходится на сельские школы, которые ежегодно теряют и учеников. Журналисты "Окна" изучили официальные отчеты о состоянии системы сельского образования в девяти регионах Северо-Запада России.
Только в двух из них за последние два учебных года учеников в школах прибавилось – это в Калининградской и Ленинградской областях. В Ленобласти число школьников выросло почти на пять тысяч человек, но все это – благодаря новым жилым кварталам, построенным на границе с Петербургом типа Мурино и Кудрово, где люди по факту работают в Питере, но живут в области.
Больше всего детей потеряли Архангельская, Вологодская области и Республика Коми. В Вологодской и Архангельской областях за это время закрыли по 10 школ в селах, в Коми – три.
Закрывают их из-за нерентабельности и отсутствия конкурентности, утверждают чиновники: по такой причине своих школ лишились жители деревень Вахнево и Батран в Вологодской области, в которых в общей сумме учились меньше 30 человек. Нерентабельность преследует учебные заведения и в других областях России. Например, в Коми в деревне Чупрово закрыли школу, в которой училось пять человек: даже родители детей были не против, утверждают местные СМИ.
– Я не думаю, что образование в сельских школах проигрывает в качестве по сравнению с городскими. Скорее даже выигрывает. Школы, конечно же, бывают разные. Но я в разные годы имел дело с разными учителями, и именно в сельских школах мы имеем дело с энтузиастами, которые понимают, что на них эта школа держится и что они, строго говоря, стержень этой системы, – говорит известный российский педагог Дима Зицер.
В некоторых селах у родителей школьников получается отстоять учебное заведение, даже несмотря на небольшое количество детей, которые посещают школу. Например, в Карелии в поселке Панозеро, в котором живет менее 300 человек, родители добились от властей, чтобы школа осталась, хотя в ней учится всего семь человек.
Добраться из Панозера до Кеми можно только в то время, когда действует паромная переправа через реку Кемь. Либо зимой по льду. Во время ледостава и ледохода Панозеро отрезано от цивилизации. Просьбы жителей поселка о строительстве понтонной переправы власти много лет не слышат.
В конце мая жители поселка узнали о возможном закрытии школы из поста главы районной администрации Светланы Долининой. Чиновница написала, что образование в панозерской школе "перестает быть конкурентным", а потому детей следует отправить учиться в интернат города Кемь, что в 140 километрах от Панозера. В качестве прочих аргументов в пользу закрытия "неконкурентной" школы назывался низкий средний балл учащихся, невозможность организовать досуговую внеклассную деятельность школьников и недостаточную квалификацию педагогов. "Ставшие популярными Движение Первых, Орлята, Юнармия также не имеют своих отделений в Панозерской школе", – сообщила Долинина.
Родителей панозерских школьников наотрез отказались отдавать своих детей в интернат.
– Если школа закроется, то наши дети останутся при нас. И никакая полиция, ПДН не заберёт у меня моего ребёнка, – говорит Алла, мать одного из учеников.
– Думаю, все у них предопределено. Школу просто поставили перед фактом. А нас не слышат! – возмущается Галина, бабушка школьника.
Оптимизация образования проходит по-разному. Например, в Новгородской области число школ на селе осталось прежним – 64, хотя детей в них меньше почти на 260 человек. Большая оптимизация образовательных учреждений в этом регионе прошла еще пять лет назад. Тогда местные жители тоже боролись за небольшие сельские учебные заведения, но их все равно закрыли.
Пик "оптимизации" или массового закрытия сельских школ был в 2010–2015 годах.
– Сейчас этот процесс продолжается, но не так активно, – поясняет председатель профсоюза "Учитель" Дмитрий Казаков. – Возможно, у властей подход изменился, но скорее всего, уже все, что можно, закрыли.
По его словам, убедить местных жителей, что школу нужно закрыть, сложно, поэтому все чаще для выполнения плана "оптимизации" чиновники ее делают филиалом. А потом все равно закрывают.
– Лично я в своей практике не встречал примеров, когда школа-филиал существует долго, это всегда очень скоротечная история, – констатирует Казаков. – Такая же история и с присоединением маленьких детских садов: став филиалом, такой садик, как правило, тоже быстро закрывается. Да, есть школы-филиалы, которые работают в таком статусе довольно долго, но это скорее исключение. Обычно филиал – это, к сожалению, прямой путь к закрытию.
Сравнивать качество образования между сельскими и городскими школами – к чему чаще всего апеллируют чиновники в вопросе закрытия учебного заведения – невозможно, считает Казаков. Потому что слишком много разных факторов, по которым нужно оценивать образование.
– Говорят, вот в сельской школе нет олимпиадников. Но там и детей мало. Может, среди них и нет таких талантливых. Реальный отбор может быть только в больших школах. А что такое большая школа? Вот представьте, подмосковная школа, в классе 46 человек. Какое там будет качество образования? В сельской школе скорее проблема с какой-то культурной жизнью, кружками, вообще внеклассной деятельностью, – рассуждает Казаков. – В городе, конечно, таких возможностей больше. При этом в сельской школе, где ученикам просто уделяется больше внимания, некоторые дети вполне могут успевать по отдельным предметам лучше, чем городские. Вообще, показатели качества образования – это очень коварная штука. Просто все маленькие школы закрыть – это не выход. Кому будет лучше, если ребенок уедет от семьи и будет жить в интернате? В Москве вот качество образования выше, так давайте все уедем в Москву? Так не бывает. Если мы видим, что в сельских школах есть трудности, значит, для их решения надо прилагать усилия, а не делать эти трудности поводом для закрытия.
