5 февраля в Петербурге на 73-м году жизни умерла филолог, историк, библеист с мировым именем Ирина Левинская. Она была не только ученым, но и очень активным и смелым правозащитником, антифашистом, выступала в качестве независимого эксперта во многих политических судебных процессах.
Текст: "Окно"
Ирина Левинская родилась 24 июня 1952 года в Ленинграде, в 1981 году окончила филологический факультет Ленинградского Государственного университета. В 1988 защитила кандидатскую диссертацию "Эпиграфические памятники культа Theos Hypsistos как источник по этнокультурной истории Боспора в I – IV вв. н. э.". Докторскую диссертацию защитила в 1998 году, называется она "Деяния Апостолов как источник по истории еврейской диаспоры". Ирина Левинская – автор около 100 научных работ.
Ее перу принадлежит и небольшая художественная книжка "Моя бабушка была антисемиткой" (издательство "Пушкинский фонд"), в которой она рассказала, как семь лет поступала в университет. Она была блестящей, талантливой абитуриенткой, но шесть лет подряд раз за разом проваливалась на экзаменах, пока некий доброжелатель не намекнул ей, что дело не в знаниях, а в еврейской фамилии, из-за которой ее не пускают в вуз.
Санкт-Петербургский университет
Тогда она поступила на рабфак (упраздненные в начале 1940-х рабочие факультеты сохранялись еще и в 70-х – 80-х годах: так неофициально назывались подготовительные отделения вузов специально для рабочей и сельской молодежи. – СР). После рабфака в университет поступали без экзаменов – так через два года Левинская стала студенткой Ленинградского университета.
Ирина Левинская
Потом была аспиратнута в Санкт-Петербургском Институте истории РАН, где она проработала почти 40 лет. В 2014 году Левинская вместе с другими деятелями науки и культуры выразила протест против аннексии Крыма. В марте 2022 года уволилась из Института истории в знак протеста против российского вторжения в Украину. Это было непростое решение – расстаться с любимой работой, студентами и аспирантами, но, по ее словам, она больше не считала для себя возможным работать в государственном учреждении страны, развязавшей братоубийственную войну.
На сайте Института истории можно прочесть: "Ирина Алексеевна была выдающимся ученым, библеистом с мировым именем. Ее работы о Деяниях Апостолов, работы по греческой эпиграфике, наконец, последняя книга о И. И. Бикермане – все это вклад в науку, который доводится внести далеко не каждому. Ирина Алексеевна была, кроме того, великолепным преподавателем, и в последнее время для нее это было очень важно. Огромную часть ее жизни занимала правозащитная деятельность, она участвовала как независимый эксперт в большом числе судебных процессов. Жизнь ее целиком была отдана науке и защите справедливости".
Левинская занималась не только наукой, она много лет работала и как эксперт, автор социокультурных экспертиз, инициированных еще известным ученым-этнологом, правозащитником и антифашистом Николаем Гиренко (убит в 2004 году нео-нацистами), и как аналитик экспертных заключений, фигурирующих в различных уголовных процессах. Так, например, ей принадлежит детальный анализ экспертизы в деле Pussy Riot и экспертизы в первом процессе Юрия Дмитриева, она же была экспертом по делу банды Боровикова-Воеводина, а в 2019 году выступила разоблачителем недобросовестной, по мнению правозащитников и юристов, экспертизы в громком деле Егора Жукова.
Левинская давала оценку по делам о "дискредитации" ВС РФ и "фейкам" о российской армии, выступала независимым экспертом и проводила лингвистическую экспертизу в делах активисток Саши Скочиленко и Дарьи Козыревой руководителя фракции “Яблока” в ЗакСе Петербурга Александра Шишлова.
Известный поэт, знаковая фигура ленинградского андеграунда Сергей Стратановский знал Ирину Левинскую по Петербургскому ПЕН-Клубу, где они оба состояли до того как организация была объявлена иностранным агентом и ликвидирована.
Сергей Стратановский
– Я с ней познакомился именно в ПЕН-Клубе, это знакомство было очень важным для меня. Во-первых, она филолог-классик, так же как мой отец. И у неё дома нашлась "Иудейская война" в переводе моего отца, я считал этот перевод пропавшим, а она получила экземпляр из Академии наук и сохранила его, – вспоминает Сергей Стратановский. – В свое время она была чуть ли не единственным библеистом – ведь в Советском Союзе это наукой не считалось, не поощрялось и не развивалось. У нее есть фундаментальный труд о Деяниях апостолов, ее очень ценили в Англии, она ездила туда каждый год, работала в Кембридже А как человек она была и очень душевной, и очень активной, неравнодушной. Помню, как она участвовала в защите историка Юрия Дмитриева, ездила к нему в Петрозаводск выступать на суде.
Много лет председателем ПЕН-Клуба была известная петербургская писательница Елена Чижова, хорошо знавшая Ирину Левинскую.
Елена Чижова
– Ирину я знаю много лет и видела её в очень разных ситуациях. Главное – у неё было всегда обострённое чувство справедливости. Это сквозило в каждом её слове, в каждом решении, в каждом поступке. Для неё сначала была справедливость, а потом она уже думала, опасно ли это или не опасно, страшны ли эти люди вроде одиозного неонациста Боровикова.
На одном из заседаний по делу банды Боровикова-Воеводина Елена Чижова присутствовала и помнит выступление Ирины Левинской.
– Это было не просто запальчивое выступление, она всегда как-то удивительно спокойно, серьёзно готовилась, писала, консультировалась и с адвокатом, и с судьёй, разговаривала с прокурором, и, между прочим, через много лет она мне сказала, что прокурор на том процессе была замечательным человеком и очень ей помогла. Ирина Алексеевна поражала всех, в том числе должностных лиц, глубиной и серьезностью своего анализа.
– И это – несмотря на ее занятость, на погруженность в науку?
– Да, она это всегда считала своей зоной ответственности, важным общественным поручением, которое она сама себе дала. А в общении она была самым нежным человеком из всех, кого я знаю. Она всегда с друзьями разговаривала, как с любимыми людьми. Не так, как мы, которые часто спорим, что-то друг другу доказываем, а она, если перед ней друг, всегда излучала человеческую нежность. И юмор у нее был такой мягкий, английский, удивительно тонкий.
Хорошо знал Ирину Левинскую и известный филолог, литературовед Константин Азадовский – он тоже много лет состоял в Петербургском ПЕН-Клубе.
Константин Маркович Азадовский
– Ира была одной из лучших. Я вспоминаю золотой век ПЕН-Клуба, наш исполком, который уже наполовину за чертой – нет Михаила Яснова, нет Бориса Фрезинского, нет Нины Катерли, и вот теперь ушла Ира. Для меня её уход знаменует крах тех правозащитных идеалов, к которым мы стремились. На Ирине держалось очень многое. Когда возникала трудная ситуация, когда нужно было немедленно вмешаться, написать какую-то экспертизу, выступить в суде – это всегда непросто, не многие из нас готовы решительно и моментально действовать, немедленно бросаться в бой – а Ира всегда делала это безотказно. Помню, как мы, глядя друг на друга, спрашивали, кто возьмётся, и когда взгляд останавливался на ней, она всегда отвечала: да, конечно, – вспоминает Азадовский.
Он познакомился с Ириной Левинской, когда она издавала журнал "Барьер".
– "Берьер" сыграл свою роль в 90-е годы, правозащитный, боевой, активный, заметное явление на берегах Невы. Это был голос правозащитной интеллигенции, Ира там работала вместе со знаменитым адвокатом Юрием Шмидтом, с писательницей Ниной Катерли, да мы все старались внести свою лепту. Ну и нельзя забывать, что Ира была крупным филологом, библеистом, некоторые её работы стоят у меня дома, а её исследования о Ветхом Завете – это отдельная область науки. Она сказала в ней свое слово, она интересовалась наследием Соломона Яковлевич Лурье, издавала его книгу об антисемитизме в древнем мире. Она была специалистом очень широкого профиля, и всё это удивительным образом сочеталось с правозащитной деятельностью. Я всегда восхищался Ирой. И с ней, и с ее мужем, историком, археологом Юрой Лесманом у нас были прекрасные отношения.
Левинская была ещё очень храброй – не боялась своими экспертизами наживать себе врагов среди банд неонацистов, не остановившихся перед убийством ее соратника, ученого Николая Гиренко, замечает он.
– Она, конечно, очень рисковала. Я помню одно судебное заседание, на котором мы были вместе, в Московском районном суде на Московском проспекте. И когда мы оттуда выходили, нас обступили представители другой стороны, связанные с неонацистами – на нас посыпались угрозы расправы, оскорбления с сильной национальной окраской. Но у меня-то это было один раз, а у Иры много. Она все знала, шла на это, держалась и умела этому противостоять – словом, разумеется.
Ирина Левинская долгое время бесплатно делала и официальные, и неофициальные ревизии экспертных заключений, выполненных против антивоенных активистов, говорит правозащитник Динар Идрисов.
Динар Идрисов
– Она консультировала адвокатов, защитников, писала рецензии, помогала допрашивать экспертов, а по сути лжеэкспертов – в первую очередь, "специалистов" из Центра экспертиз Петербургского университета, действующих в стиле "чего изволите" с полным нарушением принципов экспертной деятельности и этики. Их заключения позволяют привлекать людей к уголовной ответственности за антивоенные высказывания. Самые известные выступления Ирины – по делу Саши Скочиленко и питерского депутата Александра Шишлова, которого привлекали по административной статье за "дискредитацию", но с угрозой уголовного дела. Известно и её последнее, совсем недавнее выступление в деле Дарьи Козыревой, которой вменяют повторную дискредитацию, и которая уже почти год сидит в СИЗО, – говорит Динар Идрисов. – Ирина Алексеевна как раз писала рецензию на экспертизу по Дашиному делу и защищала её на судебном заседании совсем недавно, поэтому для всех нас оказалось шоком, что у неё очень тяжёлая форма онкологического заболевания. И она очень быстро ушла
Дарья Козырева – студентка медицинского факультета Санкт-Петербургского Государственного университета, отчисленная после составления протокола за пост с критикой репрессивных законов о фейках и дискредитации армии. В отношении нее возбуждено уголовное дело из-за цитаты из стихов Шевченко, прикрепленной к постаменту памятника поэту, еще одно уголовное дело из-за надписи "Убийцы, вы разбомбили его. Иуды", которую Дарья нанесла на инсталляцию, посвящённую "дружбе" Петербурга и захваченного российскими войсками украинского Мариуполя. Тогда же на Козыреву составили ещё один протокол о дискредитации армии. Третье уголовное дело появилось из-за интервью, данного Козыревой Север.Реалии.
По словам Идрисова, Левинская прекрасно разбиралась в специфических неонацистских татуировках, выражающих определённую идеологию. И всегда считала, что эксперт должен быть беспристрастен: неважно, кто тебя пригласил – ты не должен следовать интересам заказчика, ты отстаиваешь истину.
– В связи с недавними антивоенными делами меня поразило, что она не принимала за это никакие материальные вознаграждения, работала абсолютно безвозмездно, видела в этом свой долг, – говорит он. – И разоблачала недобросовестные университетские экспертизы по антивоенным делам. В последнее время она выражала большое отчаяние от того, что происходит.
Смотри также "Ты послан с Украины, чтобы подполковника прикончить". Охранники ресторана против пьяных полицейских