Из петербургского Восточно-Европейского Института психоанализа (ВЕИП) отчислили студенток, которые жаловались на агрессию со стороны однокурсника. Официальной причиной, согласно приказу, стало "нарушение правил внутреннего распорядка, устава и этического кодекса", а также прогулы.
Текст: "Окно"
Студентки первого курса 39-летняя Екатерина Дерягина и 35-летняя Юлия Капшук утверждают, что 21 сентября на них напал их однокурсник Саддам Назим-оглы Алыев. Екатерина получила закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение, ссадины головы и лица, а также рассечение носа. Однако через месяц после инцидента отчислили из ВЕИП именно Екатерину и Юлию. Чтобы объяснить свое решение, 19 ноября вуз опубликовал для всеобщего доступа протокол комиссии по этике, которая обсуждала конфликт.
– Я прочитала, и мне стало физически плохо. Какие они подлецы. У меня нет слов, – так отреагировала Екатерина на его публикацию.
Из документа следует, что преподаватели вуза встали на сторону Саддама Алыева, то есть поверили его словам, а не словам Дерягиной и Капшук. Корреспондент издания "Окно" разбирался, что случилось в вузе, где учат на психологов, на самом деле.
Нападение 21 сентября, утверждают Екатерина и Юлия, выглядело немотивированным – просто подошел и ударил. Но конфликт назревал давно.
Екатерина Дерягина
– Началось все где-то за две, полторы недели до избиения, – рассказывает Екатерина. – У нас был зачет, где нас разбили на подгруппы и каждой нужно было обсудить и проговорить, какие отличительные черты характеризуют психоанализ и какие его преимущества, например, перед гипнозом. Мы с Алыевым были в одной группе – обсуждали гипноз.
Аргументы, которые приводил Саддам, группа не поддержала: они показались несостоятельными.
– С тех пор он стал как-то к нам присматриваться, агрессировать в нашу сторону. На лекциях бывает, что кто-то сказал какую-то глупость – и все посмеялись. Это нормально. Как-то это случилось и с ним, и мы с Юлей вместе с другими одногруппниками над ним посмеялись. А так как он уже был в какой-то обиде на нас, то отреагировал особо жестко. Он агрессивно воспринимал все, что мы делаем. Тогда же Юле стали поступать угрозы в инстаграм с непонятных левых аккаунтов. Он стал следить за мной в соцсетях, читать мой паблик в телеграме и цитировать его на парах в аудитории. Имени не называл, но говорил: "Если человек пишет то-то и то-то, то можно ли предположить, что он болен?" В какой-то момент стало страшно, – вспоминает Екатерина.
21 сентября пары закончились раньше, и преподавательница отпустила группу. Конфликт завязался еще на занятии.
– Саддам в аудитории что-то сказал, и все засмеялись. Но он посмотрел именно на нас и начал кричать: "Почему вы надо мной смеетесь, вы меня не уважаете!" Мы с Юлей это решили проигнорировать. А прямо после окончания лекции он на нас напал. Еще в аудитории он стал на нас кричать и оттеснять нас к стене. Его лицо, его слюна и его дыхание буквально утыкались мне в очки. Вот такое было нарушение дистанции. Мы с Юлей попросили его отойти, он в итоге наорал на нас матом и убежал. Преподавательница видела это, но не пресекла.
Конфликт продолжился уже на улице.
Разбитый нос Екатерины
– Саддам подбежал к нам, стал опять кричать и оттеснять нас к стене. Юля стала оседать, а он нависал над ней и размахивал руками. В руках у него был железный термос. Я встала между ними, чтобы хоть как-то защитить Юлю. Заслоняла свое лицо руками. Он потом все перевернул и стал говорить, что это я его первая ударила. А этическая комиссия приняла это как довод. Алыев наносит удары термосом мне по рукам и голове. А на этической комиссии он утверждал, что этого термоса у него в руках вообще не было. В итоге он разбил мне нос. Мимо проходил какой-то дядька и спросил, что происходит. Саддам сразу убежал. После я вбежала с окровавленным лицом в двери института и лицом к лицу столкнулась с преподавательницей, которая проводила у нас до этого лекцию. Она взглянула на меня и молча ушла. Я пошла на пункт охраны и попросила вызвать полицию, на что мне сказали, что это случилось ЗА дверью института, поэтому вызывайте полицию сами, мы тут ни при чем. Так мы и сделали, – говорит Екатерина.
На заседании этической комиссии преподавательница, которая видела студентку с разбитым носом, заявила, что "видела, как после возвращения в институт Дерягина Е. А. с засохшей коркой от какой-то ранее полученной раны на лице вошла в дамский туалет, а оттуда появилась уже со следами крови на лице, которые активно демонстрировала окружающим как следы побоев со стороны студента Алыева С. Н.".
Диагноз Екатерины: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга
Екатерина на скорой уехала в Мариинскую больницу. У нее были диагностированы закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение, ссадины головы и лица, а также ссадина крыла носа слева. Юлия и однокурсница, которая была свидетелем конфликта, в это время писали заявление в полиции. Позже Екатерина к ним присоединилась. Заявление у девушек приняли.
Единственная свидетельница происшедшего Ирина (имя изменено из соображений ее личной безопасности) утверждает, что конфликт начался спонтанно и провокаций со стороны ее однокурсниц не было.
– Бить женщину недопустимо. Я бы спать спокойно не смогла, если бы прошла мимо, – говорит она.
Камер наблюдения по периметру университета нет, так что нет и видеосвидетельств проишествия.
"Девушкам заняться нечем"
Екатерина и Юлия получали в ВЕИП второе высшее образование. Раньше они обе учились в Санкт-Петербургском государственном институте кино и телевидения. Екатерина по образованию сценаристка. Юлия – киновед, прошла переподготовку на психолога. Сейчас работает детским психологом.
Саддам Алыев
Саддам Назим оглы Алыев – выпускник юридического факультета СПбГУ, в 2018 году защитил диплом магистра по направлению "юриспруденция". Его магистерская диссертация посвящена защите прав работников при процедуре банкротства работодателя.
– Он называет себя практикующим юристом с большими связями. Якобы учился с детьми депутатов и людьми других важных профессий с большими именами и, очевидно, деньгами, – рассказывают девушки. На сайте "Закон.ру" указано, что он работает руководителем группы юридического сопровождения компании "Славнефть".
Все это Саддам рассказал и на этической комиссии, куда его вызвали для дачи объяснений.
– Преподаватели явно видели, как ведем себя с Юлей мы и как ведет себя он. Но при этом они распинали нас и задавали вопросы в таком духе: а можете ли вы отличить эмоциональный ход беседы от нападения? Было полное ощущение расправы именно над нами, – говорит Екатерина.
Заседание этической комиссии проходило в той же аудитории, где начался конфликт между однокурсниками. Алыев заявил, что девушки напали на него первыми и ударили. Он обвинил одногруппниц в буллинге и троллинге, уверял, что его оскорбляли по национальному признаку.
– Девушкам заняться нечем, вот они и пишут везде. Екатерина сама призналась на комиссии, что ей самой было бы неприятно, если бы ее троллили. С этого и нужно начинать, – заявил Алыев корреспонденту "Окна". Остальные вопросы "Окна" он оставил без ответа.
"Мне нужны мотивы!"
В течение трех недель после случившегося Екатерина и Юлия ходили в институт и ждали, что ректор ВЕИП Михаил Решетников отреагирует на направленные ему заявления с просьбой обеспечить им безопасность во время учебного процесса.
"Мы считаем, что такой человек, как Алыев, недостоин носить звание психолога, профнепригоден к этой специальности, психически неуравновешен и опасен для окружающих ", – говорится в заявлении (есть у "Окна"). Саддам также написал жалобу на однокурсниц, где указал, что это они его избили.
Приказ об отчислении
До заседания этической комиссии, в конце сентября, Екатерину и Юлию вызвал на разговор проректор по научно-исследовательской работе Игорь Воронов. Он безуспешно пытался восстановить картину произошедшего: "Вот остается мне непонятно – вы стояли мирно, ничего не делали, и вдруг какой-то человек подбегает, начинает на вас кричать, ругаться, верещать, визжать. Вы начинаете от него отбиваться, затевается драка… Вы попадаете в милицию, течет кровь рекой, снимаете побои. Мне нужны мотивы!" В конце проректор сообщил, что всех троих готовят к отчислению.
Официальный приказ об отчислении был готов через месяц. Приказом ректора Екатерину и Юлию исключили из института, Саддаму сделали выговор.
Представитель ВЕИПа отказался от комментариев. Ректор Решетников на запрос "Окна" не ответил.
– Состояние тяжелое. Морально очень нелегко все это выносить, конечно, – говорит Екатерина.
Юлия Капшук
– Много переживаний и стресса. Я расстроена тем, что выбрала ВЕИП. Удивлена тем, что такие люди учат психологов. Это настолько за гранью этики… Не только психологической, но и человеческой, – считает Юлия.
19 ноября "в связи с предпринимаемыми в сетях, в профессиональном сообществе и СМИ попытками дискредитации Восточно-Европейского Института психоанализа со стороны двух отчисленных из ВЕИП бывших студенток" ректор приказал опубликовать протокол комиссии по этике. Из него следует, что разбираться с разбитым носом Екатерины ("учитывая, что основной конфликт произошел вне Института") комиссия предоставляет полиции, а сама решила лишь "дать оценку поведения студентов в процессе занятий". И здесь преподаватели уже полностью встали на сторону Саддама Алыева, обвинившего Екатерину и Юлию в "травле" и "буллинге".
"Студент Алыев С. Н. согласился, что иногда реагировал на буллинг излишне эмоционально", – сказано в протоколе комиссии.
В протоколе говорится, что по результатам медобследования Екатерины "признаков сотрясения головного мозга выявлено не было", тогда как в выписке из Городской Мариинской больницы написано обратное.
Свое отчисление студентки считают незаконным и будут его оспаривать в суде. Их поддерживает Центр защиты пострадавших Консорциума женских НПО. В отношении Саддама Алыева заведено дело об административном правонарушении.
Харассмент в образовательных учреждениях – частая история. Физическое насилие встречается реже, но это тоже не единичные случаи, говорит психолог центра "Насилию.Нет" Влада Игнатова.
– Самые распространенные ситуации насилия – это именно харассмент со стороны преподавателей в сторону учащихся девушек. А насилие карается по закону. Причем вообще неважно, какое насилие – физическое, сексуализированное, – говорит Игнатова. – Образовательные учреждения должны на такое реагировать: если угроза исходит от преподавателя, он отстраняется от работы, следом идет заявление в полицию от пострадавших, и дальше уже разбирается полиция. Если студент – образовательное учреждение проводит проверку и отчисляет агрессора. И в целом, если это доказанный факт, вот как в этой ситуации, где буквально по девушке было видно, что она избита, и есть свидетели, которые готовы ее поддержать, дать показания, объяснения, институт должен был отреагировать, детально разобраться и отчислить напавшего. Потому что эта история в первую очередь бьет по имиджу института. Потому что иначе это воспринимается как "окей", значит, так можно. Учебное учреждение своими действиями должно транслировать в общество идею, что не поддерживает насилие и старается его пресекать.
Согласно федеральному закону "Об образовании" (273-ФЗ, ст. 34), обучающиеся имеют право на уважение человеческого достоинства, охрану жизни и здоровья, а также защиту от всех форм физического и психического насилия. За нарушения норм закона Рособрнадзор по результатам проверки вправе отозвать лицензию на образовательную деятельность.
С начала войны в России вузы начали массово выгонять своих студентов не только за прогулы, но и по политическим мотивам: из-за антивоенной позиции, участия в митингах и т.д. В целом в 2022–2023 годах из-за политической позиции отчислили 82 студента, выяснил правозащитный проект "Молния".
Смотри также "По детской литературе можно судить о состоянии общества". Цензура в книгах